Премьера

23 Дек, 2014

Мария ЕВСЕЕВА. Об «Орфее и Эвридике», отрываясь от земли

«Точно найденная внешняя форма
подсказывает нужное чувство,
возбуждает переживание».
Эдуард Бутенко

Если чрезмерную правдивость дня заменить эфирными намеками зари, сценическая картина, еще вчера режущая глаз прямолинейностью красок, вдруг удивит переливами полутонов и богатством оттеночной партитуры. Того, кто привык мыслить изобразительными реалиями, внезапно осенит: для кровати совсем необязательна сама кровать. Стеганое белое облако, разметавшееся по просторному полу, «прикидывается» то одеялом, то матрацем, то пышной периной. Универсальностью пленяет и огромный волан тряпочного потолка. В его покатом лоне шевелятся то призраки людей, то восковые лики пустоты, то игривые пляски софитов. Премьера «Орфея и Эвридики», открывшая в Государственном русском драматическом театре 92-й сезон, заставила актеров и зрителей поверить в первостепенность постановочного слова. Сергей Юнганс, молодой режиссер из Екатеринбурга, и заслуженный художник Чувашии Владимир Шведов насытили мелодраматичные тексты музыкой движений, интонаций и взглядов. Степень плотности драматургической материи невероятно высока. Возобновленный после 2012 года спектакль поглощает все ярусы сценического пространства, начиная незамысловатым турником в углу и заканчивая воздушными атомами, так что действо воспринимается в формате 3D. Тем более пьеса Жана Ануя, синтезирующая достоверность и мифичность, к этому располагает. Размытость предметных контуров, брожение по краю сознания, грани, которые нельзя потрогать... Непривычный метод работы для нашей труппы. Риск того, что физический рисунок задавит энергетическое наполнение и начисто лишит движение мотивации, слишком велик.